Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный] - Анджей Сапковский

Каждое утро клирики воссоздавали для епископа актуальную военную ситуацию, расставляя фигурки соответственно движению войск на театре боевый действий. С тринадцатого декабря, дня святой Лючии, то есть, от начала большого гуситского рейда на Мейсен и Саксонию, театр охватывал пространство между вышитыми голубой нитью ODERA FLV и ALBEA FLV, а фигурки клирики расставили в районе, обозначенном названиями SAXONIA, MISNIA, TURINGA и LUSATIA INFERIOR, граничащим на севере с MARCF ANTIQUA, а на юге с BOHEMICA SILVA.

– Давай, Гжесь, – поторопил епископ. – Окинь глазом.

Инквизитор окинул. Военную ситуацию он знал, но на красивые фигурки можно было посмотреть. Выпяченные черти были установлены в окрестностях Ошаца, города, который войска Прокопа Голого пустили с дымом четыре дня тому, двадцать девятого декабря. Чехи шли вдоль Лабы в направлении Пирны, уничтожая всё на своем пути огнем и железом. Они опустошили горные округа Мариенберг и Фрейталь. Потом, паля села, они дошли до Фрейберга, Дрездена и Мейсена, но не тратили время на осаду укрепленных городов. Быстрым темпом наступления они расстроили планы саксонскому курфюрсту Фридриху, вынудив его и его союзников к тактическому отступлению. Приведя к тому, что сейчас крылатые ангелы стояли тесной группой на север от надписи LIPSIA.

– Это, – епископ провел пальцем по голубой линии, разделяющей чертей и ангелов, – река Мульда. Прокоп хочет проникнуть в глубь Саксонии, поэтому должен переправиться.

Скорее всего он это сделает где-то здесь, в окрестностях Гриммы. Курфюрст Фридрих мог бы это использовать. Во время переправы он мог бы смять кацеров, мог бы потопить их в Мульде, как котят. Достаточно только пошевелить мозгами и найти в себе смелость. Как думаешь, Гжесь, пошевелит курфюрст мозгами?

– У меня есть серьезные сомнения, – поднял глаза инквизитор. – Как относительно мозгов юного курфюрста, так и его смелости. До сих пор он как-то не проявлял особого мужества в этой кампании. Если бы мне пришлось искать классические сравнения, то я не сравнил бы его с Юлием Цезарем. Скорее с Квинтием Фабием Кунктатором[1042].

– А в его окружении? Не найдется ли в окружении хоть кто-то умный и отважный? Неужели нет ни одного Цезаря? Я не имею в виду мейсенского маркграфа, того даже прозвали «Уступчивый». И не бранденбургского курпринца Яна, потому что этот вообще чудак сумасбродный. Кто там еще есть с крепкими яйцами?

– Священники, естественно, – улыбнулся Гжегож Гейнче. – По крайней мере некоторые. Наверняка Гюнтер фон Шварцбург, архиепископ магдебургский.

– Я так и думал, – покивал головой Конрад, – что ты его назовешь. Да, архиепископ Гюнтер – это человек, способный увидеть возможность, которую предоставляет переправа гуситов через Мульду. Он смог бы воспользоваться преимуществами, сумел бы помочь Фридриху запланировать и провести атаку. Но мы не можем кабы́кать[1043] и полагаться на случай, Гюнтеру это надо подсказать. Кто-то должен во весь дух мчаться в Лейпциг с посланием.

Инквизитор многозначительно посмотрел на епископа, кашлянул в кулак.

– Да знаю я. – Конрад скривился, как после уксуса. – Помню. Архиепископ магдебургский держит на меня обиду за Грелленорта. Поэтому я вынужден полностью положиться на тебя, инквизитор. Твои указания Гюнтер выслушает внимательно, инквизиторов он глубоко почитает, поддерживает их деятельность и принимает в ней активное участие. Crescit cum magia haeresis et cum haeresi magia[1044], а день без костра – день, потраченный зря, вот его девизы. И результаты налицо, в радиусе пяти миль от Магдебурга ни чародейки, ни жида не найдешь днем с огнем. Можно только позавидовать. И пожалеть, что во Вроцлаве не так… Не принимай на свой счет, Гжесь.

– Я не принимаю. Перейдем к делу.

– У тебя есть кто-нибудь для такой миссии? – Епископ оторвал взгляд от карты. – Кто-то, кто поедет в Саксонию, к Гюнтеру фон Швацбургу? Человек верный, надежный, которому можно доверять?

– Есть. А поскольку я предполагал, что он понадобится, то привел его с собой. Он ждет в гостиной. Позвать?

– Зови.

– Прошу, ваша милость. Дьякон Лукаш Божичко. Человек, которому я доверяю безгранично.

Воды Мульды были буро-серые и вспенившиеся, поднявшиеся настолько, что полоса ивняка полностью погрузилась в воду, а над течением выступал только низкий ощетинившийся гребень. Деревья на берегу были залиты почти до половины стволов. На одном из таких стволов остановился перевернутый на бок воз. Второе транспортное средство, затопленное, перевернутое верх дном, чуть дальше наткнулось на кучу, над водой торчали только колеса.

– Третий воз снесло полностью, – упредил вопрос Прокопа старший дорожного отдела. – Река унесла. Еще до того, как мы выбрались на ровное место. Остальным удалось выбраться.

– Да, надо признать, – Ян Краловец подвел коня к самому берегу, передними копытами в воду, – что речка немало воды несет. И течение страшное.

– Теплая зима, дожди вместо снега, – кивнул головой Якуб Кромешин, гейтман полевых войск Табора. – На остальных бродах, несомненно, будет то же самое.

– Выходит, – Прокоп Голый повернул коня, окинул взглядом гейтманов, – что река Мульда остановит наш марш? Немного мокрой воды поставит крест на наших планах? Брат! Я хочу слышать твое мнение! И решение!

Старший дорожников долго молчал, взвешивал слова. Его никто не торопил. Все, включая и Рейневана, знали, что он имел немалый опыт. Со своим отрядом дорожников он прошел боевой путь Табора почти от начала, а славу заслужил в 1424 году, когда смелой переправой через Лабу вывел Жижку из окружения под Костельцем. Он рубил для полевых войск просеки в лесах под Таховом и Рецем, мостил стволами переходы через моравские болота, строил мосты на Сазаве и Одре, переправлял возы через Нитру, Квису, Бобр, Реген и Нааб.

– Переправимся, – разрядил он наконец напряжение сухим и деловым утверждением. – Но не тройной колонной, потому что слишком сильный напор воды… Надобно по одному, воз за возом, в ряд, с канатной страховкой…

– Переправа одинарной колонной продлится не менее суток, – сказал, взвешивая слова, Йиржа из Ржечицы, гейтман Сироток. – Это долго.

– На том берегу, – мрачно подтвердил Кромешин, – нас будет понемногу прибывать, а на этом – убывать. Саксы это сообразят и ударят там, где нас в данный момент будет меньше. Могут нам здорово надрать задницы.

– Особенно припертым к речке, – добавил рыцарь Вилем Костка из Поступиц, опытный воин, участник войны, которую Польша вела с тевтонским орденом в 1410–1414 годах. – Быть припертым к реке – это просто грозит разгромом[1045].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});